ЛАССИ, Ласи (Lacy) Пётр Петрович , российский военачальник, генерал-фельдмаршал (1736), граф (1740). Военную службу начал в английской армии, затем служил офицером во французской и австрийской (с 1698) армиях. В 1700 году поручиком поступил на российскую службу. В начале Северной войны 1700-21 участвовал в Нарвском сражении 1700, в составе корпуса генерал-аншефа князя А. И. Репнина - в экспедиции под Ригу (1701). В 1702, командуя ротой, отличился в бою под Гуммельсгофом. С 1703 командир «Дворянской роты», участвовал в походах в Лифляндию (1703), во взятии Дерпта (1704), в военных действиях под Гродно (1705-06), во взятии Старого Быхова (1708). С 1708 командир Сибирского пехотного полка, отличился в Полтавской битве 1709. В 1710 году со своим полком первым вступил в Ригу и был назначен её комендантом. Участник Прутского похода 1711. Находясь под непосредственным началом Петра I, отличился в сражении под Фридрихштадтом (1713). Участвовал в осаде Штеттина (1713) и Висмара (1716). В 1719 принимал участие в морской экспедиции к берегам Швеции, в результате которой в окрестностях Стокгольма было захвачено значительное количество военных трофеев. В 1723-25 член Военной коллегии. С 1726 командующий войсками в Санкт-Петербургской, Новгородской (с 1727) и Ревельской губерниях; рижский генерал-губернатор (1729-30, 1740-41, 1744-51). В 1727 после избрания принца Морица Саксонского герцогом Курляндским и Семигальским (1726) направлен с 3 пехотными и 2 кавалерийскими полками в Курляндию, добился отмены результатов выборов и исполнял функции губернатора края. В 1733-34 годах командовал 16-тысячным корпусом, выступившим в Речь Посполиту для поддержки польского короля Августа III, разбил сторонников претендента на польский престол С. Лещинского, который бежал в Данциг. В 1734 командир отряда, обеспечивавшего тыл корпуса генерал-фельдмаршала Х. А. фон Миниха при осаде Данцига и сыгравшего большую роль во взятии города. Во время русско-турецкой войны 1735-39 командовал Донской армией, которая в 1736 овладела Азовом. Летом 1737 российская армия под командованием Ласси перешла в Крым по косе Арабатская Стрелка в обход укреплённой перекопской линии и разбила противника в Салгирском сражении 1737. В 1738 Ласси вторично во главе армии совершил обходной манёвр через Сиваш в тыл противника и во взаимодействии с флотом овладел Перекопом, взял крепости Чиваскула и Ор-Кап. Дальнейшие военные действия были прекращены из-за опасений возможной войны со Швецией. Во время русско-шведской войны 1741-43 (смотри Русско-шведские войны) главнокомандующий действующей армией. В сражении под Вильманстрандом (1741) нанёс поражение шведской армии. После дворцового переворота (ноябрь 1741) одним из первых присягнул императрице Елизавете Петровне. В 1742 войска под командующий Ласси овладели Фридрихсгамом, Борго, Нейшлотом и 24 августа (4 сентября) заставили капитулировать 17-тысячный шведский корпус генерала К. Э. Левенгаупта в Гельсингфорсе.
Награждён орденами Святого Александра Невского (1725), Святого Андрея Первозванного (1737) и др., дважды - золотым оружием.
Лит.: Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XVIII в. М., 1958; Буганов В. И., Буганов А. В. Полководцы, XVIII в. М., 1992.
Петр Петрович Ласси
На рубеже XVII–XVIII веков привычный уклад России был поколеблен. Молодой государь Петр Алексеевич с неистовой энергией и напором обустраивал государство, строя свои широкомасштабные планы и немедленно их внедряя. Стремление наконец-то выйти к Балтийскому морю неизбежно приводило к столкновению со Швецией, по своему потенциалу вполне вписывающейся в число сильнейших государств Европы. Для противодействия такому серьезному противнику необходима была не только многочисленная, хорошо обученная и вооруженная армия, но и офицеры, полководцы, способные и грамотные.
Россия всегда была гостеприимна к иностранцам, если те не вторгаются в ее пределы в составе конных, пеших или колесно-гусеничных ратей, а приезжают послужить и поработать. В постоянно воюющей и плотно населенной Европе не было недостатка в людях, знающих толк в военном деле. Многие из выбравших ратную стезю дворян за свою долгую или не очень жизнь умудрялись послужить нескольким монархам. Кто-то пытался искать удачи и славы в Новом Свете, в далеких колониях и на торговых постах. Но были и те, кто внимательно приглядывался к огромной и малоизвестной стране на востоке, где, по слухам, молодой царь массово принимал на службу за весьма приличное по европейским меркам жалование толковых иностранцев. И в край лесов и болот потянулся ручеек из тех, кто готов был употребить остроту своего ума и шпаги на благо России и собственной мошны. Одним из таких иностранных военспецов и был выходец из Ирландии, ставший впоследствии фельдмаршалом Петром Петровичем Ласси.
Под знаменами трех королей
Свой жизненный путь Пирс Эдмонд де Лэйси начал 30 октября 1678 г., появившись на свет в Ирландии. Его род был достаточно старым и заслуженным и имел нормандское происхождение – предок будущего русского фельдмаршала прибыл в Англию на кораблях Вильгельма Завоевателя. Дома мальчику не сиделось и подобно множеству других юных отпрысков дворянских фамилий, чье главное богатство заключалось в пышном гербе, звучном девизе и отцовской шпаге, он начал военную карьеру в 13 лет – юноша стал участником Войны двух королей. Англия во второй половине XVII в. переживала болезненные метаморфозы, включая Гражданскую войну, казнь короля, диктатуру Кромвеля и реставрацию монархии.
Кульминацией суеты у английского престола стала Славная Революция, в результате которой Вильгельм Оранский, высадившись на острове, отобрал власть и корону у Якова II Стюарта. Стюарт был католиком, и это не прибавляло ему популярности в стране, где превалировало англиканство. Однако свергнутый король не отказался от борьбы – католическая Ирландия не признала нового монарха, и именно она стала главным оплотом сторонников Якова Стюарта, называемых якобитами. Именно в их ряды и влился юный де Лэйси на заключительном этапе войны.
Положение сторонников свернутого Якова к тому времени было весьма непростым – помощи от погрязшего в континентальной войне Людовика XIV ждать не приходилось. В июле 1690 г. на реке Бойн в кровопролитном сражении якобиты и немногочисленные французские полки были разбиты войсками английского экспедиционного корпуса. Яков II, оставив свою армию, уехал в изгнание во Францию, и к следующему 1691 году война Двух королей закончилась победой Вильгельма Оранского, ставшего теперь для солидности Вильгельмом III.
Многие ирландцы покинули Зеленый остров и перебрались на континент во владения Людовика XIV – в их числе был и молодой де Лэйси. Эмигрантов, знакомых с ратным ремеслом, было достаточно, чтобы в составе армии Его Величества сформировать ирландский полк. Успевшие на родине понюхать пороха, Пирс и его братья были записаны рядовыми. Людовик XIV воевал много и охотно, так что блеск короля-солнца слишком часто затмевало пороховое облако. В те годы он мерялся силами с целой коалицией государств, стремившихся ограничить аппетит хозяина Версаля, и эмигранты-якобиты пришлись весьма кстати. Под знаменем с золотыми лилиями де Лэйси принял участие в боевых действиях на североитальянском театре, где маршал Николя Катина успешно противостоял превосходящим силам принца Евгения Савойского.
В 1697 г. де Лэйси получил свой первый офицерский чин. Его братья погибли за амбиции французского короля, вдалеке от дома, война Аугсбургской лиги завершилась усугублением старых противоречий новыми соглашениями, а молодой ирландец остался без средств к существованию. Юности свойственны порывистые решения, и Пирс решил попытать счастья у своих недавних противников – австрийцев. Вена вела длительную и уже близившуюся к финалу Великую Турецкую войну вместе с Речью Посполитой и Венецией. Одновременные боевые действия против Людовика растянули период военного противоборства с Османской империей, однако окончание войны Аугсбургской лиги и прогрессирующая слабость Блистательной Порты не оставляли сомнений в его исходе.
В Европе того времени с пониманием относились к смене цвета мундира, и Пирс влился в ряды армии Габсбургов, в составе которой ему пришлось повоевать на заключительном этапе. Великая Турецкая война закончилась в 1699 г. подписанием Карловицкого мира. Турки лишались большого количества своих владений в Европе, а их победоносные противники торопились, поскольку, терзаемый многочисленными болезнями, король Испании Карл II умирал бездетным, что давало повод для новой общеевропейской войны. Так ирландец оказался в Восточной части Европы, где до него дошли занимательные слухи. В такой далекой от Зеленого острова, но весьма близкой к имперским владениям России царь Петр проводил обширные преобразования и крайне нуждался в хороших кадрах. При его дворе были рады иностранцам, готовым служить и сражаться, и обещали неплохое жалование. На родине де Лэйси перспектив не намечалось, и он вновь решает сменить место службы. Предполагал ли он, что прослужит России почти 50 лет, и она станет для него второй родиной? Оставив за спиной Европу и Габсбургов, Пирс Эдмонд де Лэйси отправился на восток.
Северная война
Ирландец попал прямо к началу войны со Швецией. Выход к Балтийскому морю, обретение гаваней и портов для масштабной торговли с Западом был одной из главнейших задач, поставленных Петром I. Несмотря на то, что русская армия находилась в процессе реформирования, царь (во многом благодаря успешному окончанию Азовского похода) считал, что она готова к войне со шведами. Войска были многочисленными, однако им не хватало выучки, дисциплины и организации. Имелись серьезные проблемы с современным вооружением. На службу широко привлекали иностранцев, и де Лэйси был среди тех, кто оказался в рядах русской армии с самого начала войны. Он принял участие в первой масштабной операции против шведов – нарвском походе.
По иронии судьбы после отъезда Петра в Новгород командование было передано герцогу Карлу Евгению де Круа, которого де Лэйси знал по боевым действиям против турок. Перед приездом в Россию и службой у саксонского курфюрста и польского короля Августа II де Круа воевал в армии Габсбургов, где дослужился до фельдмаршала. Прибыв к царю с дипломатическим поручением, герцог по настоянию Петра принял участие в походе против Нарвы. Именно ему и была поручена роль командующего, несмотря на то, что де Круа бурно отнекивался от этого решения Государя. Дальнейшие события подтвердили подозрения о неготовности русской армии к противостоянию со шведской военной машиной. Множество причин организационного характера и, без сомнения, храбрость и талант юного Карла XII привели к закономерному поражению под Нарвой.
А. Е. Коцебу «Битва при Нарве»
Герцог де Круа и часть офицеров-иностранцев, опасаясь за свои жизни, поскольку подчиненные всерьез полагали, что «все немцы – изменники», оправдав столь нелестное о себе мнение, поспешили сдаться шведам. Доверие к иноземцам было подорвано, и вскоре Петр I издал приказ, согласно которому в войсках количество командного состава из «немцев» не может превышать одной трети. Все же де Лэйси, будучи младшим офицером, вместе со всей армией претерпел тяготы Нарвской конфузии и продолжил свою службу.
Первые неудачи не остановили Петра – война набирала обороты. Упоенный победой Карл ушел в Польшу, и у России появилась возможность привести в порядок свою армию. Уже в 1701 г. генерал-аншеф Борис Шереметев вторгся в Ливонию и у Эрестфера нанес решительное поражение отряду генерала Шлиппенбаха. Это была первая крупная победа России в Северной войне. За эту кампанию ирландец де Лэйси, служивший под началом Шереметева, был произведен в капитаны. Сам Шереметев получил фельдмаршала и был возведен в графское достоинство. В 1702 и 1703 году он продолжил свои успешные операции в Лифляндии, овладел несколькими крепостями, в том числе Нотебург и Ниеншанц.
Тем временем Карл XII решил сделать паузу в активных действиях против русской армии и сосредоточил усилия на Польше. Шведский монарх планировал сместить Августа II, являвшегося еще и саксонским курфюрстом, и заменить его кем-то более лояльным и податливым воле Стокгольма. Таким образом, Россия, во-первых, лишилась бы своего основного союзника, а во-вторых, между русскими и шведскими владениями возникла бы дополнительная буферная зона. Шведская армия вторгается в Речь Посполитую. В результате комплекса военных и политических действий Август II был низложен, и его место занял шведский кандидат Станислав Лещинский. Не все в Польше были согласны с такой ситуацией, и собравшаяся в 1704 г. Сандомирская конфедерация объявила Лещинского незаконным королем. Между представителями конфедерации и русской стороной был подписан Нарвский трактат, согласно которому Речь Посполитая официально присоединялась к союзу против Швеции.
Россия ввела войска на территорию Польши, и она стала ареной боевых действий между русской и шведской армиями. Де Лэйси находился в составе контингента, участвовавшего в польской кампании – в 1705 г. ирландец получил звание майора, а в 1706-м указом Петра I был назначен подполковником в 1-й Невский пехотный полк. Этот этап войны после некоторых неудач закончился в октября 1706 г. убедительной победой армии Меншикова над шведами при Калише, однако, влекомый многовекторными тенденциями и опасаясь за сохранность Саксонии, куда вторгся сам Карл XII, Август пошел на переговоры с врагом и согласился втайне от своих русских союзников на сепаратный мирный договор, отказавшись от польской короны в пользу Лещинского.
Россия оказалась против Швеции в одиночестве. Теперь Карл решил нанести своему главному противнику сокрушительный удар. Он начинает готовить поход на восток. Слухи о больших приготовлениях врага стали распространяться, и сомнения в их достоверности отпали тогда, когда шведская армия в сентябре 1707 г. перешла из Саксонии в Польшу, где и находилась на пополнении и переформировании почти 11 месяцев. В июле 1708 г. Карл XII выступил с главными силами на Смоленск. Петр I ждал непрошеных гостей, его армия постепенно укреплялась качественно и количественно. В дополнение к старым формировались новые полки. В 1707 г. де Лэйси получил звание полковника, а в следующем, 1708, году накануне вражеского вторжения указом Петра I назначен командиром Сибирского полка.
Тем временем армия Карла вторглась в пределы России, на соединение с ней из Риги двинулся корпус Левенгаупта с огромным обозом из нескольких тысяч телег с провиантом и боеприпасами. Командовавшие русскими войсками Петр I и Меньшиков отходили вглубь своей территории, стараясь лишить противника любых припасов. Тылы шведов нещадно тревожила конница. Критически оценив ситуацию и понимая, что без тяжелой осадной артиллерии взять хорошо укрепленный Смоленск не удастся, король меняет первоначальные планы. Тем более что с Украины с некоторых пор стали поступать любопытные сигналы от решившего приобщится к европейским ценностям тамошнего гетмана Мазепы. Гетман расточал обещания и в конце концов соблазнил шведского короля красочной о якобы поджидающей его 50-тысячной армии и огромных запасах провианта, сосредоточенных предусмотрительным Мазепой в Батурине.
Карл поворачивает свою армию на юг, одновременно выдав Левенгаупту новые указания. Однако реальность оказалось жестока как предателю евроинтегратору, так и к имевшему глупость поверить ему королю. Прибывший в шведский лагерь Мазепа привел с собой лишь несколько тысяч казаков, число которых неуклонно сокращалось. Склады в Батурине были дальновидно уничтожены Меншиковым, а русская конница шла за врагом по пятам. Тащившийся с обозом Левенгаупт был настигнут у Лесной и разбит – большая часть запасов стала трофеями русских.
В ноябре 1708 году Карл вошел в Ромны, где его армия впервые за долгое время получила отдых. Но общее положение шведов было очень тяжелым – они оказались далеко от своих главных баз и складов, вокруг находилось враждебное население. Королю пришлось двигаться все дальше на юг, где оставались регионы, не разоренные войной. Через месяц шведский гарнизон, оставленный в Ромнах, был выбит, и отличившийся в этом деле де Лэйси был назначен комендантом города. Ирландец много сделал для того, чтобы Ромны не стали более добычей противника, – под его руководством город был сильно укреплен. Еще ранее, при форсировании Десны, полковник де Лэйси был ранен, но остался в строю. За свои заслуги, уже подмеченные царем, ирландец был назначен командовать гренадерским полком.
Мозаика М. В. Ломоносова «Полтавская баталия» (в здании Академии Наук)
Шведский поход близился к своей кульминации. Зима 1708–1709 гг. дорого обошлась иностранным «гостям» – множество солдат замерзло или умерло от недоедания и болезней. Весной 1709 г. Карл испытывал острый недостаток не только в провианте, но и в боеприпасах. Тут неоценимую услугу ему вновь оказал крутившийся под рукой Мазепа, сообщив, что есть место, в котором сосредоточены большие запасы на случай отражения татарских набегов. Место это назвалось город Полтава. В развернувшихся событиях де Лэйси принял самое активное участие: его полк находился в центре знаменитого Полтавского сражения, где полковник получил тяжелое ранение в голову. Поход на Украину закончился для Карла и его союзника Мазепы полной катастрофой. Закаленная в боях, имевшая колоссальный опыт армия была уничтожена – ее остатки сдались у Переволочны русским. Король и гетман, бросив все, бежали в турецкую крепость Очаков.
После такой грандиозной победы из своих щелей начали выползать битые ранее шведами и нарушившие верность России союзники. Северный союз был восстановлен – осенью к нему присоединились Дания и Саксония. Петр I, со своей стороны, обязался активизировать боевые действия в Прибалтике. В 1710 г. туда был направлен генерал-фельдмаршал Шереметев. Его войска осадили Ригу и после длительной осады и бомбардировки взяли ее. Де Лэйси, который был участником этой масштабной операции и заслужил своей храбростью благоволение начальства, был назначен первым русским комендантом Риги.
Швеция все еще была сильным противником, однако ее и без того ограниченные ресурсы постепенно таяли. Находившийся с неофициальным визитом после бегства из-под Полтавы в турецких владениях Карл прилагал большие усилия для того, чтобы склонить Блистательную Порту к войне с Россией. В 1710 г. до Петра I стала доходить информация о настойчивой агитации, проводимой шведским королем. Посол в Константинополе Толстой еще в 1709 г. начал добиваться выдворения буйного монарха из турецких пределов, но Стамбул не спешил отказывать тому в гостеприимстве. Наконец, комплексные усилия Карла XII, заскучавшего в Крыму хана Девлет Гирея II и партии войны у султанского престола увенчались успехом: Османская империя объявила России войну.
Петр I решил предпринять поход вглубь Балканского полуострова, рассчитывая на поддержку местного православного населения. Наряду с другими офицерами – иностранцами на русской службе участие в походе принял и давно примеченный царем де Лэйси. Однако русская армия в конце июня 1711 г. была окружена многократно превосходящим ее войском великого визиря Балтаджи Мехмеда-паши. Положение было критическим – в лагере заканчивались продовольствие и боеприпасы. В ходе начавшихся переговоров был заключен Прутский мирный договор. Не последнюю ролю сыграли и внушительные подарки, охотно принятые визирем. В ответ на бешеную реакцию находившегося при турках Карла великий визирь резонно заметил, что непорядок будет, если все цари и короли будут находиться вдали от своего государства. Ударение было явно сделано на слове «короли». За участие в Прутском походе де Лэйси был удостоен звания бригадира. Война со Швецией продолжалась. В 1712 г. за успешное осуществление заготовок продовольствия и фуража для армии в Польше ирландец получил чин генерал-майора. Потом последовали боевые действия в Прибалтике, где он принял участие в сражении при Фридрихштадте под командованием Петра I, а потом в осаде и штурме Штеттина в шведской Померании.
Пришлось Пирсу Эдмунду де Лэйси побывать и в морских операциях. В 1716 г. посаженные на галеры Астраханский полк и два полка гвардии совершили под его командованием переход к Висмару и, высадившись на берег, приступили к осаде города. В 1719 г. к побережью Швеции была направлена специальная морская десантная экспедиция под командованием генерал-адмирала Апраксина. Она состояла из двух десантных отрядов: одним командовал сам Апраксин, во главе другого был де Лэйси. Высадившись на шведское побережье и разметав небольшие заслоны вражеских войск, десантники нанесли большой ущерб военному производству Швеции, разорив и уничтожив оружейные мастерские, заводы и склады. Подобные рейды практиковались и в 1720 году. Ресурсы Швеции окончательно истощились, а морские десанты русских возле Стокгольма произвели сильнейшее впечатление на занявшую престол после смерти Карла XII его сестру, королеву Ульрику Элеонору. За грамотное руководство войсками, бесстрашие и храбрость, проявленные де Лэйси в этих походах, он был произведен в генерал-лейтенанты. Война со Швецией закончилась подписанием Ништадтского мирного договора, а карьера выходца с далекого Зеленого острова в России продолжилась.
Старые враги, новые союзники
Состояние здоровья не позволило де Лэйси принять участие в последнем масштабном военном предприятии Петра – походе против Персии. После воцарения на престоле Екатерины I ирландец был награжден орденом Александра Невского в день его учреждения, 21 мая 1725 года. В августе этого же года он становится членом Военной Коллегии, главнокомандующим вооруженными силами в Петербурге, Новгородской губернии, Эстляндии и Карелии. В 1727 г. он вновь становится губернатором Риги. В недолгое царствование Петра II, когда бразды правления были сосредоточены у всё еще могущественного Меншикова, де Лэйси пришлось выполнять довольно деликатную миссию, где грань между войной и политикой была основательно размыта. Стремясь подчинить русскому влиянию Курляндию и, соответственно, не допустить туда поляков, Меншиков поручил де Лэйси выдворить из герцогства так неудобно оказавшегося там небезызвестного Морица Саксонского, пытавшегося завладеть курляндским престолом. В 1727 г. де Лэйси вошел на территорию герцогства вместе с тремя полками пехоты и конницы и попросту арестовал незадачливого претендента. Впоследствии Морицу удалось сбежать на лодке, после чего он вступил с де Лэйси в переписку, предлагая тому стать посредником в переговорах с Меншиковым. Курляндия осталась в поле русского влияния, а ирландец вернулся в столицу как раз тогда, когда Меншиков был низложен.
Царствование Анны Иоанновны не отличалось спокойствием во внешней политике. В 1733 г. развернулась война за польское наследство, и Россия приняла в ней активное участие. На престол Речи Посполитой претендовали две персоны, и мнения европейских государств разделились. Тестя французского короля Станислава Лещинского поддерживал Версаль. На стороне сына покойного Августа II – курфюрста Саксонии Фридриха Августа – выступили Россия и Австрия. Де Лэйси было поручено командование над 20-тысячной армией, с которой ему было приказано выступить на территорию Речи Посполитой для ободрения поддерживаемого Россией кандидата. 22 сентября под Варшавой, в Грохуве, под защитой русских штыков был собран сейм, который дисциплинированно утвердил на троне саксонского курфюрста под именем Августа III.
Осада Гданьска
Обеспечив трон правильному претенденту, де Лэйси приступил к наведению порядка в Польше. 4 января его войска овладели крепостью Торунь, после чего он приступил к осаде Гданьска. Вскоре руководство осадой перешло к не менее славному иноземцу на русской службе Буркхарту Миниху, а усилия де Лэйси были направлены на то, чтобы не допустить помощи осажденному городу со стороны сторонников Лещинского. Вскоре, несмотря на прибывшие из Франции подкрепления в лице тысячного десанта регулярных войск, Гданьск пал. За эти заслуги ирландец был награжден вывшей наградой Речи Посполитой – орденом Белого орла.
Неблагоприятное для партии Лещинского состояние дел в Польше заставило Францию активизировать свои усилия на западных рубежах Австрии. Обеспокоенный император Священной Римской империи Карл VI запросил помощи у своих русских союзников. Де Лэйси было приказано совершить марш-бросок через Европу к Рейну. За время этого нелегкого перехода его войска поразили местных обывателей небывалой организованностью и дисциплиной. Не было ни насилия, ни грабежей – порядок в русской армии заслужил похвалу одного из самых знаменитых полководцев того времени, бывшего противника и старого знакомого еще по Аугсбургской войне, Евгения Савойского. Однако воевать с французами на Рейне не пришлось – не желая дальнейшего продолжения войны, Париж пошел на переговоры, и польский престол был окончательно закреплен за Августом III. На обратной дороге по настоянию императора де Лэйси посетил Вену, где в его честь был устроен пышный прием, кульминацией которого было вручение военачальнику портрета Карла VI, усыпанного брильянтами, денежного подарка и фельдмаршальского жезла. За месяц до этого, в феврале 1736 г., Анна Иоанновна уже пожаловала Лэйси звание фельдмаршала русской армии. Ему было предписано срочно прибыть под Азов – едва закончив одну войну, Россия вступила в следующую, на этот раз с Османской империей.
Настольная медаль «В память победы над турками при Азове 1736 г.»
По пути на театр военных действий в малороссийских степях кортеж де Лэйси, охраняемый казаками, подвергся нападению татарского отряда, занимавшегося привычным делом: грабежом и захватом пленных. Фельдмаршалу удалось отбиться и ускакать. Прибыв под Азов, де Лэйси немедленно приступил к организации осадных работ – его усилия увенчались успехом. 20 июля 1736 г. крепость Азов пала, причем фельдмаршал получил ранение. За эту заслугу полководец был удостоен в 1737 г. высшей награды Российской империи – ордена Святого апостола Андрея Первозванного.
Ирландец начал подготовку к походу в Крым, поскольку он совершенно справедливо считался главной угрозой России на юге. Первый поход в Крым был предпринят уже в 1737 г. Поджидавший русских крымский хан Фатих Гирей занял позиции на хорошо укрепленной перекопской позиции. Но полководец и не думал атаковать противника в лоб. Для вторжения в Крым он избрал иной путь – через Арабатскую стрелку, поддерживаемый кораблями Азовской флотилии контр-адмирала Бредаля. Узнав о замысле командующего, почти весь генералитет возмутился и начал отговаривать де Лэйси. Тот был непреклонен и предложил несогласным оставить армию и уехать. В качестве серьезности своих намерений он приказал даже отрядить двести драгун для эскорта. Подобные меры успокоили скептиков, и операция была успешно проведена – русская армия вошла в Крым в том месте, где ее появления никто не ждал. Узнав о появлении у себя тылу противника, татары поспешили отступить в горы. Разорив множество татарских селений за их постоянные и беспощадные набеги на южные рубежи России, де Лэйси оставляет Крым.
В кампанию следующего 1738 года он повторил операцию: опять татары и турки ожидали русскую армию у Перекопа, и вновь фельдмаршал перехитрил противника. Теперь его войска вошли в Крым по дну высохшего участка Сивашского озера и вынудили к капитуляции Перекоп, где были взяты в плен около двух тысяч турок. Вновь пройдясь железной метлой по территории беспокойного ханства, в октябре 1738 г. русские войска вернулись на зимние квартиры. В 1739 г. де Лэйси был пожалован графский титул, а в 1740 г. в ознаменование подписания Белградского мира с Османской империей графу была пожалована шпага, усыпанная бриллиантами и пенсионом в три тысячи рублей.
Граф Ласси Петр Петрович с 1736 г. Неизвестный художник XVIII в.
После окончания войны фельдмаршал стал выполнять обязанности Лифляндского губернатора. Но Россия никогда не могла похвастаться длительным дружелюбием своих соседей. В 1741 г., отказавшись формально признавать младенца Иоанна Антоновича императором и не переставая надеяться на реванш за полтавские и гангутские тумаки, войну империи объявила Швеция. Вновь де Лэйси, или, как он теперь назывался на русский манер, Петр Петрович Ласси был востребован по своей главной специальности. Правительница Анна Леопольдовна назначила его Главнокомандующим русской армией. Шведы были старым и знакомым фельдмаршалу противником. Спустя несколько недель после начала войны Ласси разбил вражеский 4-тысячный отряд генерал-майора Врангеля, взяв того в плен вместе с 1200 других шведов. В августе 1742 г. усилиями полководца было полностью сорвано шведское наступление – был взят Гельсингфорс и большое количество пленных.
Взошедшая на престол в результате дворцового переворота Елизавета Петровна подарила полководцу алмазный перстень. Быстро истратив реваншистские настроения, шведы в 1743 г. попросили мира. Быстрое и успешное окончание войны – во многом заслуга самого Ласси, пользовавшегося большой популярностью в войсках. Для возвращения из Финляндии в Петербург императрица прислала за полководцем свою собственную яхту, щедро наградив его. После этой, последней в его жизни, войны Ласси занимал пост Лифляндского губернатора. Скончался 14 апреля 1751 г. на семьдесят четвертом году жизни.
Де Лэйси отличался не только смелостью, отвагой и полководческим талантом. Он был известен своим полным равнодушием к придворным интригам и подковерной борьбе за власть. Петр Петрович Ласси, даже будучи фельдмаршалом, оставался солдатом, чьей главной обязанностью была защита Отечества. Таким он и остался в истории – ирландец, нашедший свою вторую Родину в России.
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
15 мая 1735 г. в Петербурге было получено известие, что 70 тысяч крымских татар прошли по русской территории в поход на Персию. Это было достаточным «казус белли». В 1730–1733 гг. состоялось несколько нападений татар на Украину. Татары и Орлик продолжали будоражить запорожских и украинских казаков, посылали письма и эмиссаров.
В это время значительная часть русской армии находилась в Польше. В начале 30-х годов XVIII века в Польше выборы нового короля традиционно перерастали в гражданскую войну. Сторонникам Станислава Лещинского удалось захватить Варшаву. Тогда его оппоненты, сторонники саксонского курфюрста Августа, обратились за помощью к России.
Анна Иоанновна направила в Польшу армию фельдмаршала Бурхарда Кристофа Миниха (1683–1767), который быстро навел в стране порядок. Август воцарился в Варшаве, Лещин-ский бежал из Польши и отказался от притязаний на корону.
Французский флот, пришедший в порт Данциг с десантом помогать Станиславу, отправился восвояси несолоно хлебавши.
23 июля 1735 г. Миних получил грамоту от кабинет-министров, в которой говорилось, что императрица желает предупредить турок, которые намерены будущей весной напасть на Россию со всеми своими силами. Миниху приказано этой осенью предпринять осаду Азова. Для этого он должен прямо из Польши идти к Дону, а в Польше оставить 40-тысячное войск, чтоб его отсутствие не могло принести делам никакого вреда. Кабинет-министры требовали от Миниха соблюдения строжайшей секретности, от которой особенно зависел успех. «Повеление об азовской осаде, - писал Миних императрице, - принимаю я с тем большею радостью, что уже давно, как вашему величеству известно, я усердно желал покорения этой крепости, и потому жду только высокого указа, чтоб немедленно туда двинуться; при этом я надеюсь, что сделаны уже все приготовления к осаде, о которых предложено несколько лет тому назад и для которых генерал-квартирмейстер Дебриньи отправлен на Дон».
В августе 1735 г. Миних переправился через Дон и остановился в Новопавловске. Здесь 29 августа он получил высочайший указ. Ему предлагалось на месте решить - начать ли осаду Азова этой же осенью или отложить до весны, а зимой держать крепость в тесной блокаде. Миних ответил, что выбирает последнее, но, чтоб не терять времени, немедленно отправится к украинской линии (пограничным укреплениям) в местечко Кишенки к тамошней армии, чтоб с ней предпринять поход на Крым, так как время для этого самое благоприятное, потому что татары перебрались на кубанскую сторону для персидского похода. В это время Миних избавился от неприятного для него человека: умер командовавший Украинской армией генерал Вейсбах, на которого была возложена крымская экспедиция. Вейсбах считал себя старше фельдмаршала и потому не хотел подчиняться ему. Жалуясь на Вейсбаха, Миних писал, что генерал Ласси, который также старше его, никогда не предъявлял подобных претензий.
В сентябре 1735 г., находясь в Полтаве, Миних и вся его свита заболели местной лихорадкой, но болезнь не помешала фельдмаршалу отправить в Крым генерал-лейтенанта Леонтьева.
Дело в том, что осадная артиллерия еще не прибыла, и вообще осадить Азов Миних готов не был. Чтобы создать видимость деятельности, Миних решил произвести диверсию против Крыма.
Генерал-лейтенант Леонтьев выступил в поход 1 октября, имея 39 795 человек, из которых большинство было «нерегулярного войска», и 46 орудий. Первоначально он двинулся от реки Орели по направлению к реке Самаре. От постоянной засухи вода в степных реках была очень низка, и войско свободно переправлялось через них.
6 октября Леонтьев стоял на речке Вороне, а на другой день достиг речки Осакоровки, где местами степь летом была выжжена татарами, но уже поднялась молодая трава, и армия в дровах, воде и корме для лошадей недостатка не имела. У реки Конские воды русские напали на аулы ногайских татар, убили более тысячи человек, захватили более 2000 голов рогатого скота, 95 лошадей, 47 верблюдов. Миних писал: «Причем наше войско со всякою бодростию поступило, и никому пощады не было».
Но этим успехи Леонтьева и ограничились. 13 октября начались затяжные дожди, ночи стали холодными. В войсках начались болезни людей и падеж лошадей. Больных приходилось возить с собой, так как в степях не было городов, где бы можно было устроить госпитали и оставить людей там. Армия начала терпеть различные лишения, а ей предстояло сделать еще десять переходов до крымских оборонительных линий.
16 октября в урочище Горькие Воды Леонтьев собрал военный совет, на котором поставил вопрос: идти ли далее или возвращаться? Ответ был, что надо возвращаться, потому что уже пало около трех тысяч лошадей, захваченные татары и возвратившийся из Крыма посол сообщили, что далее леса и воды нет, до Перекопа еще десять дней пути, и в это время при такой погоде все лошади перемрут.
Леонтьев решил повернуть назад. Войска возвратились на Украину и к концу ноября разместились по зимним квартирам. Полки находились в очень плохом состоянии. В походе было потеряно около 9 тысяч человек и столько же лошадей. Подавляющее большинство потерь было небоевыми - болез- ни, голод и т. п. Генерал-лейтенант Леонтьев был предан военному суду, но сумел оправдаться. В принципе, Леонтьев был прав, поскольку идея похода в Крым осенью принадлежала самому Миниху, а Леонтьев лишь выполнял приказ.
Наученный горьким опытом, Миних, планируя кампанию 1736 г., первым делом вызвал к себе в ставку Царицынку запорожского кошевого атамана Милашевича и других «знатных казаков». Фельдмаршал спрашивал их о численности войска. Запорожцы отвечали, что войско их ежедневно прибывает и убывает и поэтому о числе его подлинно показать никак нельзя, надеются, однако, собрать до 7 тысяч человек, хорошо вооруженных, но не все будут на конях. На вопрос, когда, по их мнению, удобнее идти в крымский поход, запорожцы отвечали: армия должна выступить в поход 10 апреля от реки Оре-ли, потому что в это время в степи от недавних снегов и дождей воды достаточно, трава везде в полном росту и неприятелем сожжена быть не может. В Крыму нынешним летом был урожай, значит, и там армия в хлебе нуждаться не будет. Ногайцы против регулярного войска не устоят, и русская армия беспрепятственно войдет в Крым, перекопские укрепления остановить ее не смогут.
Еще до войны была создана база для действий против Азо-ва. В 30 верстах от Азова на турецкой границе была выстроена крепость Святой Анны. Со второй половины 1735 г. в этой крепости началось сосредоточение русских войск и осадной артиллерии. В конце марта 1736 г. в крепость Святой Анны прибыл Миних.
17 марта Миних с войсками переправился через Дон и двинулся к Азову. О сосредоточении русских войск на границе и готовящемся нападении на Азов турки знали, но начало операции «прошляпили». Генерал-майор Спарейтер с 600 пехотинцами и отрядом казаков внезапно для турок атаковал и захватил каланчи - два укрепления на обеих сторонах Дона выше Азова. Русские не потеряли ни одного человека. Видимо, тур ки просто бежали при виде противника.
Только после взятия каланчей в Азове поднялась тревога. Турки начали беспрерывно палить из пушек, оповещая окрестных жителей о начале боевых действий. Любопытно, что турецкое и татарское население не надеялось на стены Азова и предпочло бежать в степь.
24 марта тот же генерал Спарейтер штурмом взял форт Лютик недалеко от Азова. Русские потеряли одного офицера, трех солдат убитыми и 12 ранеными. В форте взято 20 чугунных и железных пушек, в плен попали командир форта и 50 янычар. Приблизительно столько же янычар было убито.
Крепость Азов была обложена со всех сторон. 27 марта Миних покинул осаждающих, временно оставив командовать русскими войсками генерала Левашова.
25 и 27 марта и 17 апреля осажденные предпринимали вылазки, успешно отраженные русскими. В этих боях особенно отличились донские казаки под командой атамана Крас-нощекова.
26 апреля под Азов прибыл граф Петр Петрович Ласси (1678–1751 гг.), произведенный в феврале того же года в фельдмаршалы. Торопясь прибыть в армию, граф отправился почти налегке, взяв с собой небольшой казацкий конвой, который шел на небольшом расстоянии от его почтовой кареты. От украинских линий до Изюма дорога идет по степи около 12 км. Тут на конвой напал отряд татар, бродивших по окрестности. Все казаки были рассеяны или взяты в плен. Фельдмаршал едва успел ускакать верхом, и его спасла жадность татар, которые бросились грабить его карету, иначе графу не избежать бы плена.
10 мая контр-адмирал П.П. Бредаль спустился по Дону под Азов с пятнадцатью галерами, двумя однопалубными судами и большим количеством других судов, везя с собой тяжелую артиллерию, которую сразу же стали выгружать. В тот же день в лагерь прибыли четыре пехотных и два драгунских полка.
Когда артиллерия была выгружена, фельдмаршал граф Лас-си приказал Бредалю встать с флотом таким образом, чтобы он мог обстреливать город с моря, отрезать ему всякое сообщение и не допускать с этой стороны помощи. Это приказание было исполнено. Четыре бомбардирских судна круглосуточно забрасывали крепость бомбами.
На помощь Азову пришел с моря турецкий флот под командованием капудан-паши Джианума-Кодиа, но он никак не мог подойти к крепости, так как из-за наносов песка и отмелей в устье Дона глубина была не более 1–1,2 метра. Позиция же русского флота была такова, что капудан-паша не в состоянии был послать помощь в Азов в шлюпках или других плоскодонных судах и поэтому был вынужден отойти, не сделав ничего. Это же обмеление устья Дона помешало русскому флоту действовать сильнее на Азовском море, куда могли пройти только большие лодки и мелкие плоскодонные суда.
С суши по Азову вели огонь 46 осадных орудий. 8 мая в большой турецкий склад пороха попала бомба. От взрыва в крепости было разрушено пять мечетей, более 100 домов, погибло 300 человек.
Крепость Азов находилась в кольце внешних укреплений - палисадов. Палисады имели деревянные стены и ров глубиной 3,5 метра, заполненный водой.
18 июня 1736 г. Ласси приказал полковнику Ломану с 300 гренадерами, 700 мушкетерами и 600 казаками взять палисад. После мощной артподготовки палисад был взят, и атакующие вышли к городским стенам.
Русские непосредственно перед стенами Азова начали строить «бреш батарею». Но до штурма дело не дошло. 19 июня азовский паша предложил Ласси сдать город.
По условиям капитуляции все мусульманское население Азова было отпущено в Турцию. Из Азова ушли 43 463 мужчины и 2233 женщин и детей. В городе был освобожден 221 православный невольник. В виде трофея русским досталось 137 медных и 46 чугунных пушек, а также 11 медных и 4 чугунных мортиры. Осмотр Азова показал, что в стенах русские пушки так и не сделали ни одного пролома, зато мортиры поработали хорошо. По словам Манштейна, «внутренность города представляла одни груды камня вследствие сильного бомбардирования».
Крепость Азов была взята с ничтожными для русских потерями - убито около 200 человек, ранено 1500, в числе легко раненных был и сам Ласси.
После сдачи крепости фельдмаршал Ласси приказал при вести ее в порядок, а сам стоял с армией поблизости до начала августа. Генерал Левашов был назначен губернатором, а генерал Бриньи-старший - комендантом Азова. Для гарнизона оставили 4 тысячи человек, а город был снабжен всем необходимым.
После всех этих распоряжений фельдмаршал Ласси получил от двора приказ идти со своими войсками в Крым для соединения с Минихом. Ласси мог вести с собой только 7 тысяч человек, с которыми и отправился в поход.
Подойдя к реке Кальмиусу, авангард встретил трех казаков, объяснивших, что они принадлежат корпусу генерала Шпигеля, который шел на Бахмут, но казаки сбились с пути и теперь ищут, как бы соединиться с ним. Фельдмаршал не поверил казакам, велел их задержать и продолжать идти. На другой день привели других казаков, которые повторили сказанное первыми и прибавили, что фельдмаршал Миних со своим корпусом выступил из Крыма и направился на Украину. Это известие заставило Ласси повернуть назад. В начале октября 1736 г. корпус Ласси прибыл в Изюм.
20 апреля 1736 г. Миних выступил из Царицынки с армией численностью около 54 тысяч человек. Войска были разделены на пять колонн. Генерал-майор Шпигель командовал первой колонной, составлявшей авангард. Принц Гессен-Гом-бургский вел вторую колонну, генерал-лейтенант Измайлов - третью, генерал-лейтенант Леонтьев - четвертую и генерал-майор Тараканов - пятую.
Полкам раздали запас хлеба на два месяца, и офицерам приказано было взять с собой по крайней мере столько же. Фельдмаршал хотел бы снабдить войско и большим запасом провизии, так как ее было достаточно припасено за зиму, но не хватало подвод. Все-таки он не решался откладывать поход, а поручил генерал-майору князю Трубецкому позаботиться о доставки провизии в армию. Но, увы, князь Трубецкой действовал очень медленно, вполне возможно, что со злым умыслом. Отправленные им обозы не составляли и одной десятой от запланированного.
В армии Миниха были как запорожские, так и украинские (гетманские) казаки. О них Миних писал императрице: «В прежние времена гетманские казаки могли выставлять в поле до 100 000 человек; в 1733 году число служащих убавлено до30 000 и в нынешнем году до 20 000, из которых теперь 16 000 человек наряжены в крымский поход; им велено в начале апреля быть у Царицынки в полном числе, но мы уже прошли 300 верст от Царицынки, а Козаков гетманских при армии только 12730 человек, и половина их на телегах едут, и отчасти плохолюдны, отчасти худоконны, большую часть их мы принуждены возить с собою, как мышей, которые напрасно только хлеб едят. Напротив того, запорожцы из того же народа, беглые из той же Украины, на каждого человека по 2 и по 3 хороших лошади имеют, сами люди добрые и бодрые, хорошо вооруженные; с 3 или 4 тысячами таких людей можно было бы разбить весь гетманский корпус».
Армия Миниха шла в Крым по пути Леонтьева, по правому берегу Днепра, на расстоянии 5 -50 км от реки.
7 мая русские войска впервые увидели татар. Их было около ста. Казаки кинулись им навстречу, но никого не захватили. На другое утро более значительный неприятельский отряд подошел к правому крылу армии и удалился, даже не связываясь с казаками.
9 мая фельдмаршал велел выступить пяти отрядам, каждый из которых состоял из 400 драгун и 500 казаков. Так как местность представляла собой обширную равнину, то отрядам велено было идти интервалами, имея друг друга в виду, и присоединиться к тому отряду, который будет ближе к неприятелю. Всеми отрядами командовал генерал Шпигель.
Не прошли они и восьми километров, как встретили отряд из 200 ногайских татар, которые, заметив русских, немедленно бежали. Казаки нагнали их, нескольких побили, двоих взяли в плен. Имея приказание придвинуться на самое близкое расстояние к неприятелю, Шпигель не успел пройти еще 8 км, как должен был быстро собрать все отряды. Навстречу ему шел корпус в 20 тысяч человек. Генерал только что успел образовать из драгун каре и спешить переднюю шеренгу, как неприятель окружил его со всех сторон. Татары с гиком напали на русских и засыпали их стрелами. Драгуны не смешались, стреляли не торопясь, только когда были уверены, что не промахнутся. Такой отпор так подействовал на татар, что они не смели подойти к каре ближе, чем на сто шагов. Окружив отряд, они сделали несколько ружейных выстрелов и пустили много стрел.
Узнав об опасности, которой подвергался генерал Шпигель, Миних во главе трех тысяч драгун и двух тысяч казаков отправился с генералом Леонтьевым выручать его. За ним следовал полковник Девиц с 10 гренадерскими ротами и пикет от всей пехоты. Татары, завидев их, поспешно удалились, оставив на месте 200 убитых. В этой атаке, продолжавшейся более шести часов, Шпигель потерял 50 человек убитыми и ранеными. Сам он и полковник Вейсбах были ранены стрелами.
Первое сражение сильно подняло боевой дух русского войска и, соответственно, вызвало страх у татар перед регулярными войсками. Во время сражения крымский хан со всей ордой численностью около 100 тысяч всадников стоял в 80 км. Узнав об исходе боя, хан ушел за Перекоп.
18 мая русская армия подошла к семикилометровой линии Перекопских укреплений. Миних был неприятно удивлен: казаки ему сообщили, что «валы везде осыпались, так что местами верхом и в телегах переехать можно». А на самом деле ров оказался очень глубок, склон крут, как каменная стена, бруствер по всему валу сделан новый и построены башни.
Тем не менее фельдмаршал решил штурмовать Перекоп. Но для начала Миних написал хану, что он послан императрицей для наказания татар за их частые набеги на Украину и намерен во исполнение данного ему приказания предать весь Крым разорению. Но если хан и его подданные намерены отдать себя под покровительство ее величества императрицы, впустить в Перекоп русский гарнизон и признать над собой владычество России, то он, фельдмаршал, немедленно вступит в переговоры и прекратит враждебные действия. Первым же условием Миних требовал сдачи Перекопа.
В ответ на это письмо 20 мая хан поручил мурзе объяснить графу Миниху, что война не была объявлена, и поэтому его удивляет это нападение в его собственном государстве, что крымские татары не вторгались насильственным образом в Россию, вероятно, то были ногайцы, народ хотя и пользующийся покровительством крымских татар, однако до того необузданный, что с ним и справиться никогда не могли. Россия могла бы ограничиться взысканием с них и наказать по своему усмотрению всех, кого бы только удалось захватить, как это и было сделано в прошлом году. А что он, сам хан, так связан константинопольским договором, что не может решиться на разрыв. Что же касается Перекопа, то он не волен над ним, потому что гарнизон, состоящий из турецкого войска, не согласится на сдачу. Впрочем, хан просил прекратить военные действия, предлагая вступить в переговоры, а закончил объявлением, что если на него нападут, то он будет защищаться всеми силами.
Миних понял, что против татар остается только употребить оружие. Он отпустил мурзу с ответом хану, что после его отказа от милости императрицы и от предлагаемых мер покорности он увидит опустошение страны и пылающие города, что, зная вероломство татар, он не может им верить, когда они предлагают переговоры. После отъезда мурзы армии было велено готовиться к наступлению.
С восходом солнца полки встали под ружье. В лагере оставлены были больные и по десять человек из каждой роты для охраны обозов. Армия, взяв направление направо, шла шестью колоннами.
Тысяче солдат было приказано провести демонстративную атаку перекопских позиций на правом фланге. Турки поддались на уловку Миниха и сосредоточили на этом участке значительные силы.
Наступление же основных сил стало для турок неожиданностью. На счастье русских ров оказался сухим. Солдаты, спустившись туда, с помощью пик и штыков, помогая друг другу, стали взбираться наверх. Между тем артиллерия не переставала громить бруствер. Увидев, что дело принимает серьезный оборот, татары не дождались появления русских наверху бруствера и обратились в бегство, бросив свой лагерь.
Русские быстро форсировали ров и бруствер, но башни Перекопской линии продолжали стрельбу. Одну из башен штур мом взял капитан Петербургского гренадерского полка Крис-тоф Манштейн с 60 солдатами своей роты. Несмотря на огонь противника, гренадеры топорами прорубили дверь в башню и ворвались туда. Капитан предложил сдаться противнику. Турки согласились и стали быстро складывать оружие. Внезапно один из гренадеров ударил штыком янычара. Взбешенные этим поступком, турки снова взялись за сабли и стали защищаться. Они убили шестерых гренадеров и ранили 16, в том числе и капитана. За это все 160 янычар, охранявших башню, были заколоты. Гарнизоны остальных башен поступили умнее: все вовремя бежали вслед за татарами.
Штурм перекопских укреплений обошелся русским в одного убитого офицера и 30 солдат, ранены 1 офицер и 176 солдат.
Сама же перекопская крепость держалась до 22 мая, когда паша согласился сдаться с тем, чтобы туркам было позволено свободно покинуть крепость и уйти к крымскому хану. Первоначально Миних хотел, чтобы паша сдался, но после его отказа и еще нескольких переговоров ему дали обещание, что его проводят до первой приморской пристани, откуда он со своими людьми сможет отплыть в Турцию.
С паши взяли слово, что он в течение двух лет не будет участвовать в войне против России. Однако русские нарушили условия. По выходе коменданта с гарнизоном в 2554 человека из крепости с ним поступили как с военнопленным. На его претензии отвечали, что Порта и хан, в противоположность условию последнего трактата, задержали 200 человек русских купцов и поэтому, пока их не выпустят, пашу не освободят.
В крепости и башнях насчитали до 60 пушек, в том числе несколько с русским гербом, захваченных турками во время неудачного похода князя Голицына.
Миних приказал занять крепость 800 солдатам Белозерс-кого полка, а их полковника Девица назначил комендантом крепости. Кроме того, Девицу было придано 600 казаков.
25 мая генерал-лейтенант Леонтьев с 10 тысячами солдат и 3 тысячами казаков был отправлен к турецкой крепости Кин-бурн. 29 мая Кинбурн был захвачен без боя. Леонтьев подошел к Кинбурну и послал своего адъютанта Зоммера к коменданту с требованием сдаться. Комендант немедленно вступил в переговоры и сдал крепость при условии, что ему дозволят выйти с гарнизоном, состоящим из двух тысяч янычар, в Очаков. Таким образом, взятие города Кинбурн не стоило России ни одного человека, да и в продолжение всей этой экспедиции только 3 или 4 человека были убиты в стычке. В городе содержались в неволе 250 русских, которых освободили. Там же было захвачено 49 орудий и 3 тысячи лошадей.
Казаки отняли у неприятеля 30 тысяч баранов и от 4 до 5 сотен рогатого скота, которые были скрыты в лесу.
После взятия Кинбурна генерал Леонтьев спокойно стоял с войском в лагере под крепостью. Дела у него не было, потому что ни турки, ни татары не покушались перейти Днепр.
25 мая Миних созвал военный совет - что делать дальше. По мнению всех генералов, армии следовало стоять у Перекопа до самого конца похода и высылать отдельные отряды в неприятельский край для его опустошения. Но Миних, мечтавший не более и не менее, как о завоевании Крыма, не согласился с этим мнением. Он доказывал, что предлагаемые действия ни к чему не приведут, а самое взятие Перекопа бесполезно, если из победы не будут извлечены выгоды. А отряжать людей небольшими партиями внутрь страны слишком опасно, так как если они зайдут далеко, то их легко будет разбить.
Тогда генералы стали предлагать графу Миниху дождаться, по крайней мере, первых обозов с припасами, так как в наличии оставалось на армию хлеба только на 12 дней. На это Миних возразил, что армия, находясь на неприятельской земле, должна стараться снабжаться продовольствием за счет татар: «…цель похода, по мыслям двора, состоит именно в том, чтобы не давать вздохнуть этим разбойникам и разорять их край, если не удастся утвердиться в нем более прочным образом». А затем фельдмаршал приказал, чтобы армия готовилась в поход на другой день.
26 мая армия выступила из окрестностей Перекопа, направляясь к центру Крыма. Татары окружили армию, которая по стоянно шла в каре. Они не переставали беспокоить ее, но только издали, а как только приближались на расстояние пушечного выстрела, то достаточно было нескольких ядер, чтобы их разогнать.
29 мая татары могли бы сильно потрепать русских, если бы сумели воспользоваться случаем. Направляясь по дороге к Козлову, армия подошла к морскому проливу, называемому Балчик, через который надо было переправиться, а моста не было.
Казаки отыскали несколько мелких мест, и армия прошла их вброд. При этом в каре образовался интервал в полторы тысячи шагов. Человек двести татар ринулись в образовавшийся промежуток, и вместо того чтобы схватиться с войском, принялись расхищать обоз, а стоявшая на расстоянии пушечного выстрела татарская армия только поглядывала на них. Русские успели тем временем сомкнуться. Много татар было побито, оставшимся удалось бежать, саблями расчищая себе дорогу.
30 мая армия стояла на месте. Узнав, что неприятель стоит в 12 верстах, Миних под вечер отправил всех гренадеров армии, 1500 драгун и 200 донских казаков и, поручив их начальству генерал-майора Гейна, приказал им идти всю ночь со всевозможными предосторожностями и стараться напасть на неприятеля на рассвете врасплох.
Однако по трусости или по глупости генерал-майор Гейн двигался очень медленно. Донские казаки, выступив вперед, на рассвете попали на татарский лагерь, где почти все еще спали, и принялись колоть и рубить все, что попадалось под руку. Поднялась тревога, татары вскочили на лошадей и, увидев, что имеют дело только с казаками, в свою очередь ударили на них и принудили с большой потерей ретироваться. Они могли бы совсем уничтожить казачий отряд, если бы, завидев приближавшийся отряд генерала Гейна, сами не обратились в бегство, бросив свой лагерь. В татарском лагере русские нашли много фуража и несколько палаток.
Рано утром Миних выступил в поход. В оставленной неприятелем местности расположились лагерем. Потери были почти равные с обеих сторон - около 300 человек. У неприятеля было убито несколько знатных начальников.
По приказанию графа Миниха Гейн, за неисполнение данных приказаний был арестован и отдан под военный суд, который приговорил его к лишению чинов и дворянства и к пожизненной службе рядовым в драгунах милиции.
5 июня русская армия подошла к городу Козлову (современная Евпатория). На следующий день все гренадеры армии, донские казаки и запорожцы под началом генерала Магнуса Бирона (брата фаворита) двинулись на город. Но до штурма дело не дошло. Ворота Козлова (или, как татары называли его, Гезлева) оказались открытыми. Город был подожжен противником. Население бежало по направлению к Бахчисараю, а турецкий гарнизон на тридцати судах был эвакуирован в Стамбул. В Козлове осталось лишь 40 армянских купцов.
Из военных трофеев в городе было захвачено 21 пушка и большие запасы свинца. Хлебом армия запаслась на 24 дня. Казаки в городе и окрестностях захватили до 10 тысяч баранов. Солдаты награбили в городе много медной и серебряной посуды, жемчуга, парчи и прочего добра.
Миних мыслил категориями европейской войны, где нормальным явлением было длительное снабжение армии за счет покоренной страны. Взятие Козлова еще более укрепило Ми-ниха в своем мнении. Он хвастливо писал Анне Иоановне: «Ныне армия ни в чем недостатка не имеет и вся на коште неприятельском содержаться будет, что во время военных операций великим авантажем служит; по пословице, мы успели свою лошадь к неприятельским яслям привязать».
Из Козлова 11 июня Миних двинулся к Бахчисараю. При этом он постарался дезинформировать татар, пустив слух, будто он возвращается к Перекопу. Татары поверили, тем более что это вполне соответствовало их тактике - «набег - отход». Татары, верные своим традициям, начали осуществлять тактику выжженной земли, но совсем не в том направлении, куда шел Миних.
12 июня фельдмаршал отправил генерал-поручика Измайлова и генерал-майора Лесли с двумя драгунскими полками, четырьмя пехотными и с несколькими казаками для следования влево от армии, чтобы выбить неприятеля из нескольких селений. Однако татары довольно упорно отбивались, чего никак нельзя было ожидать. Наконец они были вынуждены бежать. Русские забрали много скота, который был отведен в армию и роздан солдатам. В этой схватке русские потеряли одного офицера и двух казаков, а ранеными одного майора и двадцать человек солдат. От военнопленных узнали, что хан поджидает прибытия от 6 до 7 тысяч турок, которых капудан-паша вышлет ему с флота, вошедшего в Кафскую гавань из-за того, что он не мог ничего предпринять против русских под Азовом.
17 июня армия подошла к ущельям холмов, которые ограждали равнину под Бахчисараем. Неприятель расположился на высотах в очень выгодной позиции. Так как дорога, по которой надо было идти на Бахчисарай, была труднопроходима, к тому же поход этот надо было совершать скрытно от неприятеля, то Миних решился идти туда только с отборным войском, а обозы и больных оставить позади, под охраной четвертой части армии, вверив ее генерал-майору Шпигелю.
Он выступил вечером. Выступление было совершено в таком порядке и в такой тишине, что неприятель не слышал, как русские обошли его лагерь, и очень удивился, когда на рассвете увидел их под Бахчисараем. Довольно большой отряд татар с некоторым числом янычар с яростью бросился на донских казаков и на расположенный поблизости Владимирский пехотный полк. Нападение было настолько сильным, что казаки подались назад, а у пехотного полка была отбита пушка. Когда же фельдмаршал выдвинул вперед пять других пехотных полков и несколько орудий под начальством генерал-майора Лесли, то неприятель недолго мог выдержать огонь и бежал, бросив захваченную им пушку.
Татары бежали из Бахчисарая. Город почти полностью выгорел. По одним сведениям, его подожгли солдаты Миниха, а по другим - сами татары. Во всяком случае, красивейший ханский дворец сожгли русские.
19 июня армия удалилась от окрестностей Бахчисарая и расположилась лагерем на берегу реки Альмы, где к ней присоединился обоз.
23 июня фельдмаршал отправил генерал-поручика Измайлова и генерал-майора Магнуса Бирона с регулярным войском в 8 тысяч человек, 2 тысячи казаков и 10 орудиями для атаки города Акмечети, или Султан-сарая, местопребывания Калги-султана и знатнейших мурз. Они не нашли там почти никого, потому что за два дня перед тем жители бежали. Найденные припасы были свезены в лагерь, а город с его домами, ткоторых насчитывалось до 1800, большей частью деревянными, сожжен. На обратном пути отряд был атакован неприятелем. С ним обошлись по обыкновению. У русских было убито 4 солдата и 8 казаков и ранено несколько человек.
Турецкие войска сосредоточились в Кафе, а основные татарские силы ушли в горы. Небольшие же конные отряды татар по-прежнему окружали русскую армию.
Миних отдал приказ двигаться на Кафу, но выполнить его армия уже не могла. Треть армии была больна, а большинство оставшихся едва волочило ноги. К тому же установилась нестерпимая жара. Миних был вынужден повернуть армию к Перекопу. Это вызвало бешенство татар, поскольку они по приказу хана весь предполагаемый район движения русских на Кафу сделали выжженной землей.
7 июля 1736 г. русская армия вышла к Перекопу. Но у Перекопа армии делать было нечего. Запасы продовольствия и фуража таяли с каждым днем. Вокруг шныряла татарская конница, постоянно совершая нападения на фуражистов, угоняя лошадей и скот.
Запорожские и украинские казаки были отправлены домой сразу. А основная часть войска двинулась на Украину 18 июля. Укрепления Перекопа были в нескольких местах срыты, а башни взорваны.
23 августа к Миниху присоединился генерал-лейтенант Ле-онтьев, покинувший разрушенный Кинбурн.
По приходе войска на Украину Миних сделал смотр войск. Выяснилось, что в походе была потеряна половина регулярных войск. Причем основная часть людей погибла из-за болезней и физической усталости.
Миних воевал по-европейски, например, совершал марши в самое жаркое время суток, выступая в поход через 2–3 часа после восхода солнца, вместо того чтобы делать это за 3–4 часа до рассвета. Манштейн писал, что «зной до того изнурял людей, что многие из них падали мертвыми на ходу. В эту кампанию даже несколько офицеров умерли от голоду и лишений». Во всех же боях было убито и взято в плен не более двух тысяч человек, включая казаков.
Один только корпус генерал-поручика Леонтьева сохранился в целости, так как он спокойно простоял под Кинбурном по взятии этой крепости.
Всего кампания 1736 г. стоила России около 30 тысяч человек. На этом она была закончена, и в конце года Миних уехал в Петербург оправдываться перед императрицей.
В начале 1737 г. в Вене было подписано соглашение о совместных действиях австрийцев и русских против турок.
План, разработанный Минихом, предусматривал нанесение главного удара по Очакову и отвлекающего - по Крыму.
Но прежде чем переходить к походам Миниха и Ласси, следует сказать о походе на кубанских татар.
В ноябре 1736 г. татарская орда Фетис-кули напала на орду калмыкского хана Дундук-Омбо. Атаманы Краснощека и Ефремов с четырьмя тысячами донцов двинулись на помощь Дундук-Омбо. Казаки вместе с 20 тысячами калмыков широкой лавой прошли вдоль северного берега Кубани вплоть до Азовского моря. С 1 по 15 декабря 1736 г. вся степь, занятая татарскими кочевьями, была разорена. Дундук-Омбо занял главный город татарского хана Бахти Гирея, обнесенный стенами, Копыл, и за две недели разорил весь край. Все, что казаки не могли взять с собой, они жгли. Степь, покрытая сухой травой, была подожжена, и земля, по которой прошли калмыки и казаки, стала черной от пожаров. Все было разграблено и разорено. Казаками и калмыками было захвачено десять тысяч женщин и детей, двадцать тысяч лошадей и огромное количество рогатого скота. Татары в ужасе бежали за Кубань. Многие утонули, переплывая в зимнюю стужу реку. Край был совершенно разорен, и сделано это было конным отрядом всего за 14 дней! 70-тысячная армия Миниха зимой 1736–1737 гг. была сосредоточена в районе Киева. В феврале в Киев из Петербурга прибыл и сам Миних. Вначале апреля 1737 г. армия двинулась в поход. 30 июня русская армия подошла к Очакову, а уже 3 июля Миних штурмом овладел городом.
Пока армия под командованием фельдмаршала Миниха находилась в походе к Очакову, фельдмаршал Ласси с другой армией шел в Крым. Эта армия состояла из 13 драгунских полков, 20 пехотных и от 10 до 12 тысяч казаков и калмыков, что в итоге составляло до 40 тысяч человек.
3 мая 1737 г. армия Ласси выступила из Азова. Войска шли вдоль берега Азовского моря. Флотилия адмирала Бредаля шла параллельно с сухопутными силами. По пути Ласси приказал устроить несколько редутов для охраны коммуникации его армии с Азовом.
Крымский хан Фатих Гирей заранее узнал о походе Ласси и с 60 тысячами всадников встал южнее Перекопа, ожидая, что Ласси пойдет по пути Миниха. Хан был крайне удивлен, увидев, что русские на сей раз двинулись по Арабатской стрелке, то есть по пути, по которому еще никто никогда не входил в Крым. Фатих Гирей обрадовался, что Аллах лишил гяуров разума. Ведь на узкой косе даже небольшой отряд может остановить всю русскую армию. Немедленно на косу отправились значительные силы татар.
Но Ласси не думал входить в Крым по косе. К Арабату был отправлен лишь отвлекающий отряд в две тысячи человек с четырьмя пушками. Фельдмаршал приказал исследовать глубину залива, отделяющего эту косу от остального Крыма. Там, где оказалось место, пригодное для его намерения, он велел сколотить плоты из всех порожних бочек армии и бревен-рогаток и таким образом переправился через залив с пехотой и обозом. Драгуны же, казаки и калмыки пустились кто вброд, кто вплавь.
Не только хан считал рискованным делом со стороны фельдмаршала пробираться по косе к Арабату, даже генералы русской армии были того же мнения. Все они, за исключением генерала Шпигеля, заявились к Ласси и сказали, что он слишком рискует войском, и что все они могут погибнуть. Фельдмаршал возразил, что все военные предприятия сопряжены с опасностями, а настоящее, по его мнению, не представляет большего риска, чем другие. Впрочем, он просил их дать ему совет, как лучше поступить. Они отвечали, что надо вернуться. Ласси возразил: «Когда так, если господа генералы желают возвратиться, то я велю им выдать их паспорта». Призвав своего секретаря, Ласси велел ему изготовить паспорта и немедленно вручить их генералам. Он приказал уже направить 200 драгун для конвоирования их на Украину, где они должны были дожидаться его возвращения. Только через три дня генералы смогли настолько смягчить фельдмаршала, что он простил им их дерзкое предложение отступить.
Хан, предполагавший ударить на русских на крайнем конце косы, против Арабата, сильно удивился, когда русская армия переправилась через морской залив и направлялась теперь прямо навстречу ему. Не став дожидаться русских, он удалился к горам, преследуемый по пятам казаками и калмыками. Известие об отступлении неприятеля заставило и фельдмаршала свернуть к горам с целью встретиться с ханом и, если представится удобным, дать ему сражение.
13 июля армия расположилась лагерем в 28 км от одного из лучших крымских городов, Карасубазара. Здесь ее атаковали отборные войска, которыми командовал лично хан. Первый натиск неприятеля был сначала очень сильным, но спустя час татары были отбиты и отогнаны в горы казаками и калмыками, которые преследовали их на протяжении 16 км. Армия осталась в прежнем лагере. Однако казаки и калмыки сдела- ли набег по направлению к Карасубазару для разорения татарских жилищ. Они возвратились в тот же день с 600 пленными, хорошей добычей и большим количеством скота.
14 июля генерал-поручик Дуглас, командовавший авангардом в б тысяч человек, двинулся на город Карасубазар. Фельдмаршал следовал за ним с армией, оставив больных в лагере с прикрытием в 5 тысяч человек под командой бригадира Ко-локольцева.
Непосредственно перед Карасубазаром Дуглас встретился с 15-тысячным турецким отрядом. Ласси послал на помощь авангарду два полка драгун. После часового боя турки бежали.
Русские вошли в пустой Карасубазар. Все татарское население города бежало, осталось лишь несколько греческих и татарских семейств. Город, насчитывавший до б тысяч домов, из которых половина была каменными, был по приказу Ласси «разграблен и обращен в пепел».
Фельдмаршал приказал войскам разбить лагерь в двух километрах от Карасубазара. Дальше идти было некуда: впереди начинались горы с узкими тропами, а через 20–30 км - Черное море. В горы были отправлены мелкие отряды казаков и калмыков. Около тысячи селений они обратили в пепел, около тридцати тысяч быков и до ста тысяч баранов сделались добычей победителей.
16 июля Ласси собрал военный совет, на котором решено было идти назад из Крыма. Ласси мотивировал это тем, что план операции, состоявший в наказании татар за набеги их на Россию, был выполнен. Ласси явно лукавил. Предпринять такой поход, чтобы сжечь один захудалый городишко, было, по меньшей мере, глупо. В 50 км от Карасубазара находилась Кафа, а в 130 км - Керчь. Захват этих городов имел бы важное политическое значение. Не говоря о том, что обладание Керчью сделало бы Азовское море русским озером. Видимо, Ласси думал не о турецких городах, а о том, как бы быстрее унести ноги.
16 августа русская армия начала отступление. В этот же день генерал Дуглас на реке Карасу был атакован значительными силами татар. Дело решили калмыки, которые ударили татар с тылу. После боя калмыки исчезли. Фельдмаршал встревожился, полагая, что калмыки, преследуя татар, зашли слишком далеко в горы, что они отрезаны от армии и, может быть, все перебиты. Спустя два дня калмыки возвратились в лагерь, ведя с собой более тысячи пленных, в том числе несколько мурз, которых они захватили во время самовольного набега в горы до самого Бахчисарая.
Тем временем казаки и калмыки разъезжали по окрестностям и жгли татарские села и деревни. Было сожжено около тысячи сел, так как в этой части Крыма население жило очень густо. Казаки и калмыки привели в лагерь до 30 тысяч волов и свыше 100 тысяч баранов. Неприятель, со своей стороны, тревожил армию во время ее похода, захватывал в плен фуражиров, которые отваживались выходить из ограды аванпостов, и сверх того отбил несколько сотен обозных лошадей.
По прибытии армии к реке Шунгар было велено построить мост. Он был готов на другой день, 23 июля, и в этот же день переправилась часть войска. Едва переправившиеся войска успели занять берег, как подошли татары. На сей раз вместе с ними было несколько тысяч турецких солдат, прибывших из Кафы. Атака татар и турок была отражена артиллерийским огнем. На месте боя насчитали более ста неприятельских трупов.
25 июля русские войска достигли Геничи, таким образом покинув Крым тем же путем, что и вошли. Затем около месяца войска отдыхали у реки Молочные Воды, где имелись обильные пастбища для лошадей.
Фатих Гирей и на сей раз попытался перехватить русских у Перекопа, куда он привел 40-тысячную орду. Узнав об уходе Ласси из Крыма, хан перешел Перекоп. Несколько дней Фатих Гирей стоял в степи и размышлял, стоит ли напасть на русских… Хан решил не рисковать и вернуться в Крым. Но это здравое решение не было оценено турецким султаном, который приказал свергнуть Фатих Гирея.
В июне 1738 г. армия Ласси, сосредоточенная в районе реки Берда, двинулась вдоль берега Азовского моря к Перекопу. Татары решили, что Ласси будет штурмовать перекопские позиции. Но по суше к Перекопу фельдмаршал послал липа» отряд казаков и калмыков. Главные же силы русских 26 нюня перешли Сиваш вброд, воспользовавшись тем, что ветер наг нал воду из Сиваша в Азовское море. Потонуло только несколько повозок в арьергарде, не успевших за остальными, так как вскоре после перехода армии море снова нахлынуло.
27 июня Ласси подошел с тыла к Перекопской крепости и потребовал у ее коменданта сдачи. Двухбунчужный паша заносчиво ответил, что он назначен комендантом для обороны крепости, а не для ее сдачи. В ответ русские начали бомбардировку крепости из пушек и мортир. Особенно удачно действовали последние, как сказано в журнале военных действий: «посещали крепость бомбами». От этих «посещений» гарнизон на следующий день капитулировал. Из крепости вышли паша и две тысячи янычар. После этого Ласси двинулся внутрь Крыма.
Генерал-майор Бриньи-младший вступил в крепость с двумя пехотными полками и принял над ней начальство. Он нашел тут до ста орудий, большей частью чугунных, достаточный запас пороха, но очень мало хлеба.
9 июля 20-тысячная конница татар внезапно атаковала шедшие в арьергарде отряды. Татары смяли казаков и обратили в бегство Азовский драгунский полк. Генерал-поручик Шпигель прибыл на место с четырьмя драгунскими полками и донскими казаками, чтобы удержать бегущих. Не успели они оправиться, как неприятель снова ударил на них с яростью. Бой был продолжительный и горячий. Фельдмаршал велел нескольким пехотным полкам, пришедшим уже в лагерь, выступить на помощь. Татары вынуждены были удалиться, оставив на поле боя более тысячи трупов. Со стороны русских было потеряно от шестисот до семисот человек, включая и казаков. Генерал Шпигель был ранен ударом сабли в лицо.
Согласно данным ему инструкциям, граф Ласси должен был овладеть Кафой, самым укрепленным пунктом в Крыму, и морской гаванью, в которой турки держали часть своих кораблей. Однако татары по традиции придерживались тактики выжжен ной земли, и у русских возникли серьезные проблемы с продовольствием. Кроме того, шедший из Азова флот с провизи ей под командованием вице-адмирала Бредаля был встречен на пути такой сильной бурей, что одна половина судов разби лась, а другая - рассеялась.
В итоге Ласси решил вернуться. По пути он приказал взорвать укрепления Перекопской крепости. В районе Перекопа Ласси оставался до конца августа, а затем ушел на зимнюю квартиру на Украину.
29 сентября 1739 г. Россия и Турция подписали в Белграде мирный договор. Согласно его условиям Азов остался за Россией, но укрепления его нужно было срыть. Окрестности его должны были остаться пустыми и служить разделением между обеими империями, но Россия получила право построить крепость на Кубани. Таганрог не мог быть восстановлен, и Россия не могла иметь кораблей на Черном море, могла торговать на нем только посредством турецких судов. Большая и Малая Кабарды остались свободны и должны были отделять обе империи друг от друга.
Таким образом, Россия практически ничего не получила от войны, потратив огромные средства и потеряв свыше 100 тысяч человек.
Примечания:
Тумен - около 10 тысяч всадников
Мифтахов 3.3. Курс лекций по истории татарского народа (1225–1552 гг.). С. 113.
Орлик - писарь Войска Запорожского, бежавший к туркам.
Султан-сарай - дворец с султаном.
Ласси, Ласи (Lacy) Петр Петрович (Петр Эдмонд) (30.10.1678, Лимерик, Ирландия, - 19.4.1751, Рига), граф (с 1740), военачальник, генерал-фельдмаршал (1736). Служил сначала в британской, затем во французской и австрийской (с 1698) армиях.
В 1700 перешел на русскую службу в чине поручика. С началом Северной войны участвовал в Нарвском сражении (1700) и в составе корпуса генерала А.И. Репнина в экспедиции под Ригу (1701). В 1702, командуя гренадерской ротой, отличился в бою под Гуммельсгофом. С 1703 командир «Дворянской роты», участвовал в походах в Лифляндию (1703), во взятии Дерпта (1704), в военных действиях под Гродно (1705-1706), во взятии Старого Быхова (1708). В 1708 командовал Сибирским пехотным полком, отличился в Полтавском сражении (1709). В 1710 первым со своим полком вступил в Ригу. Участвовал в Прутском походе 1711. Находясь под непосредственным началом Петра I, отличился в сражении под Фридрихштадтом (1713). Осаждал Штеттин (1713) и Висмар (1716). В 1717 командовал отрядом в герцогстве Мекленбург. В 1719 - в морской экспедиции к берегам Швеции; высадившись с отрядом в районе Стокгольма, опустошил его окрестности; захваченная добыча оценивалась в 1 млн, а ущерб - в 12 млн талеров. В 1723-1725 Ласси состоял членом Военной коллегии. С 1726 главнокомандующий армии, расположенной в Санкт-Петербурге, в Ингрии, Новгородской губернии, Эстляндии и Карелии; рижский генерал-губернатор (с 1726). В 1727, после избрания (1726) принца Морица Саксонского герцогом Курляндским и Семигальским, направлен с 3 пехотными и 2 конными полками в Курляндию, добился отмены результатов выборов (29.9.1727), затем исполнял функции губернатора края. В 1733 Ласси, сочетавший качества талантливого военачальника и дипломата, во главе 16-тыс. корпуса направлен в Польшу для поддержки кандидата на польский престол Августа III Саксонского. Занял Ковно (19 августа), Гродно (27 августа), Прагу (20 сентября). 29 сентября вынудил конфедератов покинуть Варшаву. Королем был избран Август III, а второй претендент - Станислав Лещинский - бежал в Данциг. В 1734 командовал отрядом, который обеспечивал тыл корпуса генерал-фельдмаршала Х.А. Миниха при осаде Данцига и сыграл большую роль во взятии города. В 1735 во главе 15-тысячного корпуса направлен на помощь императору Карлу VI в его противостоянии Франции. Во время русско-турецкой войны 1735-1739 Ласси командовал Донской армией, руководил осадой и взятием Азова (19.7.1736). В 1737 возглавил командование армией, действовавшей в районе Крыма. Вопреки противодействию генералитета решил не штурмовать укрепленные позиции крымско-татарских войск на Перекопе и, предприняв обходной маневр через Сиваш по Арабатской косе, в сражениях 12 и 14 июня разбил войско крымского хана. В 1738 совершил второй переход через Сиваш, взял крепость Чиваш-Кале и принудил гарнизон Перекопа к сдаче. Дальнейшие военные действия были прекращены из-за опасений возможной войны со Швецией. В 1740-1741 Ласси - генерал-губернатор и командующий восками в Ли-фляндии. С 1741 член Военной коллегии. Во время русско-шведской войны 1741-1743 главнокомандующий армией. В августе 1741 штурмом взял Вильманстранд. После дворцового переворота (ноябрь 1741) одним из первых присягнул императрице Елизавете Петровне. В 1742 войска Ласси овладели Фридрихсгамом, Борго и Нейшло-том, заблокировали в районе Гельсингфорса шведскую армию генерала К.Э. Левенгаупта и принудили ее к капитуляции. В 1743 возглавил эскадру, направленную к Стокгольму (возвратилась вследствие заключения Абоского мира). С 1744 генерал-губернатор и командующий войсками в Лифляндии.
Редактор кандидат исторических наук Н. А. Копылов
Редактор-составитель доктор исторических наук М. Ю. Мягков
© ИД «Комсомольская правда», 2014 год.
© ИД «Российское военно-историческое общество», 2014 год.
Ласси Петр Петрович
1678–1751
Происходил из древнего нормандского рода Ласси, исстари обосновавшегося в Ирландии, воевал за французов, австрийцев, англичан, в 1700 г. был принят на русскую службу. Под начальством герцога де-Кроа Ласси принимал участие в битве под Нарвой. В 1703 г. Ласси был назначен командиром так называемой дворянской роты, с которой участвовал в военных действиях в Лифляндии. В 1705 г. переведен майором в полк графа Шереметева и участвовал в гродненской операции. В 1706 г. именным указом Петра I назначен подполковником в новонабранный полк Куликова (потом 1-й пехотный Невский).
Сражения и победы
Ирландец родом, урожденный Пирс Эдмонд де Лэйси – один из самых успешных полководцев России XVIII века, русский генерал-фельдмаршал (1736), граф (1740).
Русской армии он отдал 50 лет и, умирая, мог сказать, что вся его жизнь была дана «на потребу воинскую» его второй родины.
Карьера Ласси в России началась с жестокого поражения под Нарвой.
Начиная с 1708 г. он – уже полковник, командир Сибирского полка. В бою у Пирогова получил тяжелое ранение, но строй не покинул. Повторно тяжело ранен в Полтавском сражении, но, несмотря на это, повел полк в составе армии Б. П. Шереметева на Ригу. Он первым вступил в город и стал здесь первым же русским комендантом.
И в дальнейшем биография Ласси плотно насыщена боевыми делами.
Ласси служил честно, исправно и храбро. Затем как участник Прутского похода он был произведен в бригадиры, а в 1712 г. за успешную заготовку продовольственных запасов для войск в Познани – в генерал-майоры. В 1713 г. под непосредственным командованием Петра I он участвовал в бою под Фридрихштадтом, а затем в осаде и взятии Штеттина.
Позднее Петр I использовал вверенные Ласси части как прообраз морского десанта. В 1716 г. Астраханский полк и два полка гвардии под командованием Петра Петровича Ласси совершили на галерах переход к Висмару, где высадились на берег и участвовали в осаде крепости. Аналогичная переброска войск была совершена под Копенгаген.
В июле 1719 г. к побережью Швеции была предпринята морская экспедиция галерного флота во главе с генерал-адмиралом Ф. М. Апраксиным. Два десантных отряда, одним из которых командовал Апраксин, а другим – Ласси, разгромили собранные против них военные силы шведов, уничтожили железоделательные заводы, оружейные мастерские, мельницы, лесоразработки.
Подобные рейды практиковались и в 1720 г., даже под стенами самого Стокгольма. Опустошения, произведенные русскими на восточном побережье Швеции, заставили королеву Ульрику-Элеонору пойти на возобновление переговоров о мире. За заслуги, проявленную отвагу и бесстрашие Ласси был поощрен производством в чин генерал-лейтенанта.
В целом в течение жизни, по его собственным словам, он
находился везде на воинских потребах, именно: в 31 кампании, на генеральных баталиях, 15 акциях и 18 осадах и при взятии крепостей, где не мало и ранен.
Победа шведов над русскими в битве под Нарвой. Окрашенная иллюстрация XIX века.
С 1723 г. по 1725 г. он состоял членом Военной коллегии. После смерти Петра I в 1727 г. Ласси исполнял военное и вместе дипломатическое дело: он был отправлен с корпусом войск к границам Курляндии, чтобы не допустить Морица Саксонского утвердиться в герцогстве и вместе с тем чтобы не дать и полякам слишком проявлять там свое влияние. Ласси действовал энергично и довольно ловко и выполнил возложенное на него поручение. С 1730 г. он рижский генерал-губернатор.
При Анне Иоанновне Ласси получил полную самостоятельность в действиях на поле боя и, как следствие, проявил свои дарования в полной мере. Именно она впоследствии в 1736 г. произвела полководца в генерал-фельдмаршалы, отметив таким образом его заслуги в войне за польское наследство (1733–1735). Он проявил себя как тонкий дипломат, который особенно умело подготавливал такие военные предприятия, которые были связаны с трудностями передвижения и продовольственного снабжения армии в диких, малонаселенных местах.
Летом 1733 г. ему было предписано вступить во главе 16-тысячного отряда в пределы Польши для поддержки Августа III против Станислава Лещинского. Июль он потратил на окончательное устройство продовольственной части, сбор лошадей, амуниции и т. п. Ласси предстояло выйти из большого затруднения: пройти через страну, не вооружив мирного населения против России. К тому же русское правительство увеличило эту трудность, предписав Ласси за все платить русскими деньгами; когда же поляки отказались их принимать, повелело все брать силой, уплачивая русской монетой.
П. П. Ласси. Гравюра XVIII в.
При приближении армии Ласси польские паны оставляли свои поместья и бежали к Варшаве. Крестьянство оставалось, и главнокомандующему удавалось настолько сдерживать порядок в войске, что население не страдало от него. Вскоре после начала кампании к нему стали прибывать польские вельможи, сторонники России, за поддержкой и покровительством. Это было кстати, так как армия находилась в трудном положении. Ее движение было медленно и тяжко. Армию связывала распутица, а разлившиеся реки и леса были едва проходимы. Ласси их преодолел и, ведя сношения с пророссийски настроенными магнатами, верно, хотя и медленно, щадя солдат, двигался к Гродно. Обо всех своих действиях он докладывал Кабинету министров. Однако из-за плохих дорог, непогоды донесения достаточно часто задерживались. Кабинет министров счел выходом из положения переправлять донесения Ласси через посла в Польше К. Г. Левенвольде, предписав рапортовать ему «по часту».
Опытный, неустрашимый полководец, – так характеризовал Ласси историк Д. Н. Бантыш-Каменский, – отличался быстротой своей на ратном поле, с просвещенным умом соединял доброе сердце, возвышенные чувства…
14 сентября Ласси приблизился к Варшаве. 22 сентября в урочище Грохове под защитой русских штыков был собран сейм, который выбрал королем Польши Фридриха-Августа, курфюрста Саксонского. 93 пушечных выстрела из русских орудий возвестили об этом избрании Варшаве. 24 сентября Ласси рапортовал Кабинету о взятии варшавского пригорода Праги и избрании короля. Не вся Польша, однако, признала его, и прежде всего Варшава, которая была в руках сторонников Лещинского. Переправив войска у Сохотина, Ласси заставил неприятеля отступить к Кракову и 5 октября занял своими отрядами столицу и ее окрестности.
Осада Данцига.
Враг был сокрушен, но у Ласси хлопот и забот не убавилось. Все его распоряжения и предприятия задерживались и портились вмешательством Левенвольде. Особенно страдали от этого нижние чины. Армия слабела и расстраивалась. Вдобавок и Кабинет прислал указ от 30 октября поспешить с окончанием польской кампании, чаще обо всем доносить и действовать согласно рескриптам, посланным Левенвольде.
Лещинский с 20-тысячным войском засел в Данциге, поэтому боевые действия зимой – весной следующего года переместились к этой крепости. Ласси, сдавший главное командование Б.-Х. Миниху, успешно обеспечивал тыл армии, которая после четырех месяцев осады заставила Данциг капитулировать. Во время штурма Данцига обнаружилось громадное влияние Ласси на солдат. В штурмующей колонне все офицеры оказались перебитыми, и она остановилась под убийственным огнем неприятеля. Миних приказал отступать, но ему никто не повиновался. Только личное появление Ласси и его уговоры подействовали, и солдаты отступили в порядке.
В 1735 г. Ласси во главе войск был послан к Рейну на помощь австрийской армии принца Евгения Савойского, воевавшего с французами. Ввиду заключения мира русские к концу года возвратились на зимние квартиры в Моравию. По пути из Вены в феврале 1736 г. Петр Петрович получил через курьера фельдмаршальский жезл, а с ним предписание императрицы немедленно двигаться к Азову: военачальник потребовался на театре русско-турецкой войны 1735–1739 гг. Анна Иоанновна стремилась уничтожить унизительный для России Прутский договор.
Ласси овладел Азовом 20 июля 1736 г., при этом полководец получил ранение. Наградой стал ему орден Св. Андрея Первозванного. Но основное его участие в войне пришлось на следующие два года. Дважды в 1737 и 1738 гг. вверенные ему войска успешно воевали в Крыму. И в обоих случаях полководец проявлял склонность к нестандартной тактике. Хан ожидал его на Перекопе, но Ласси предпринял обходной маневр по Арабатской стрелке. Глубокий заход русских в тыл навел на татар ужас, их армия рассеялась, и Ласси смог занять весь полуостров. Но недостаток в продовольствии и угроза оказаться запертым в Крыму вынудили его отойти в Северную Таврию.
Осада Азова. 1736 г.
В 1738 г. Ласси тоже пользовался обходными маневрами, введя войска в Крым через Сиваш и заставив капитулировать гарнизон Перекопской крепости. Но по тем же причинам – снабжение и угроза с тыла – русские удержать полуостров не смогли. Видя страдания войск в крымских походах, Петр Петрович испросил разрешения больше их не предпринимать, пока армия в целом, включая ее тыловые структуры, не будет готова для действий на этом театре.
Ключи от Азова паша Мустафа Ага вручает Ласси. Фрагмент немецкой гравюры 1740 г.
На турецком театре военных действий основными фигурами во главе армии были Ласси и Миних. Разительно отличается стиль поведения полководцев: Миних всегда старался быть на виду, получал первые роли, а Ласси оставался в тени. Тем не менее сравнение полководческих навыков всегда выходило в пользу Ласси. Заслуги Петра Петровича замолчать было невозможно, и в 1740 г. он получил графский титул, а по окончании военных действий вернулся на пост лифляндского губернатора.
Однако уже в июле 1741 г. Швеция, отказавшись признать императорский титул младенца Ивана Антоновича (Ивана VI), объявила войну России. Русским главнокомандующим стал фельдмаршал Ласси. Не прошло и двух недель после объявления войны, как он наголову разбил корпус генерала Врангеля под Вильманстрандом. 26 августа 1742 г. фельдмаршал отрезал отступление армии противника под Гельсингфорсом, заставив ее капитулировать.
Шведская война своей успешностью во многом обязана Ласси – его энергии, распорядительности и заботливости о войске. Ведя войну, он показал себя верным и умным учеником Петра Великого. Дисциплиной в войсках и умением ладить с населением он приобрел в Финляндии многих доброжелателей и сторонников России.
Войной со Швецией закончилась боевая деятельность Ласси, но он продолжал быть видным военным деятелем, и к нему обращались за советами при осложнении внешних дел. 27 июля он был назначен командующим войсками в Лифляндии.
По окончании войны императрица прислала за Ласси собственную яхту, чтобы заслуженный полководец мог торжественно прибыть из Финляндии в Санкт-Петербург, пожаловала осыпанные бриллиантами шпагу и табакерку, повысила размер ежегодного денежного содержания. Елизавета Петровна убедилась в абсолютной верности Ласси. А ведь сразу после дворцового переворота, в результате которого она взошла на престол, были определенные сомнения, станет ли «иноземец» поддерживать ее.
Рассказывают, что, когда фельдмаршала разбудили среди ночи и потребовали ответить, на чьей стороне он стоит, к какой партии принадлежит, Петр Петрович продемонстрировал незаурядный ум и выдержку. Он дал простой и ясный, по-солдатски лаконичный и потому беспроигрышный ответ: «К ныне царствующей». И тем сохранил свое положение.
Литография «Битва под Нарвой».
По словам генерала Д. Ф. Масловского, «он был бессменным часовым на страже действительных нужд осиротевшей русской армии, заброшенной во все время владычества Бирона и Миниха… Этой армии он отдал пятьдесят лет своей жизни и, умирая, мог сказать, что вся его жизнь была дана «на потребу воинскую» его второй родины».
Суржик Д. В., Институт всеобщей истории РАН.
Миних Христофор Антонович
Христофор Антонович Миних, он же граф Бурхард Кристоф фон Мюнних, хотя и имел иностранное происхождение, по праву стал выдающимся военным и государственным деятелем России. Народная мудрость гласит: «Что русскому хорошо, то немцу смерть!» Однако многие немцы, посвятившие свою жизнь России, доказали, что это далеко не бесспорное утверждение. Среди них – Христофор Антонович Миних.
Родился будущий знаменитый российский полководец в Ольденбурге – датском владении в Германии. Его отец дал сыну прекрасное образование, с юных лет готовил его в инженеры. В 1701–1716 гг. молодой Миних состоял на гессен-дармштадтской и гессен-кассельской службе, прошел путь от капитана до полковника, воевал против французов в Италии и Нидерландах, побывал во французском плену, по возвращении в Германию занимался строительством шлюза и канала в Гессен-Касселе. В поисках новых перспектив он послал свой трактат о фортификации Петру I, которого привлекли способности немецкого инженера, и получил приглашение в Россию. В феврале 1721 г. началась его удивительная карьера на русской земле.
Сражения и победы
Снискал себе славу непобедимого фельдмаршала, продолжателя дела Петра Великого. Под его командованием русская армия впервые вторглась в Крым и взяла столицу ханства Бахчисарай. Именно он положил начало победоносных войн России с Портой, открыв новую страницу русской боевой славы.
Наиболее активный военачальник в период правления Анны Иоанновны, государственный деятель, инженер.
Немецкая точность, необыкновенная трудоспособность, честолюбие и целеустремленность – все было поставлено на службу петровской России, которая семимильными шагами догоняла в своем развитии Европу. В 1720 г. Миних получил предложение занять в России должность генерал-инженера. Прибыв туда в 1721-м, он письменно обязался служить 5–6 лет, наблюдая за инженерными работами на балтийском побережье.
А Миних, в свою очередь, разглядел в России огромные перспективы развития.
Важнейшим делом Миниха в последние годы жизни Петра I и после его кончины стало строительство Ладожского канала. В 1727 г. инженера назначают главным директором над фортификационными работами. Годом позже он получает титул графа и должность генерал-губернатора Петербурга, Ингерманландии, Карелии и Финляндии. Один за другим раскрываются его таланты: он ведет интенсивное строительство в Петербурге, Выборге и Кронштадте, показывает себя деятельным, настойчивым и распорядительным администратором с весьма основательными знаниями в фортификации, гидротехнике и военном деле.
Я вижу, что вы достойный человек!
Петр I о Минихе.
Польза его для России бесспорна: окончание работ на Ладожском канале обеспечила безопасное плавание в обход бурного Ладожского озера, что имело чрезвычайно большое значение для экономики города, поскольку соединяло его с центральными губерниями России и значительно расширяло товарооборот порта. Благодаря усилиям Миниха начинается регулярное морское сообщение новой российской столицы с Европой, завершается строительство здания 12 коллегий и постройка каменных бастионов Петропавловской крепости.
Зенитом карьеры Миниха стало десятилетнее правление Анны Иоанновны. С ее воцарением он был назначен президентом Военной коллегии и генерал-фельдцейхмейстером, а в 1732 г. получил чин генерал-фельдмаршала. За год до этого Миних стал председателем комиссии, имевшей целью упорядочить состояние войска и изыскать меры к содержанию последнего без особого отягощения народа. Он начертал новый порядок для гвардии, полевых и гарнизонных полков, образовал два новых гвардейских полка (Измайловский и конной гвардии), ввел кирасиров, отделил инженерную часть от артиллерийской, учредил сухопутный кадетский корпус, принял меры к более правильному обмундированию и вооружению войск, устроил двадцать полков украинской милиции из дворян-однодворцев бывших Белгородского и Севского разрядов.
Петр I высоко оценил инженерный талант Христофора Миниха, заявив в Сенате:
Я нашел человека, который мне окончит Ладожский канал. Еще в службе у меня не было такого иностранца, который бы так умел приводить в исполнение великие планы, как Миних! Вы должны все делать по его желанию!
Во время борьбы за польский престол в 1734 г. Миних командует войсками, действующими в Польше, и в самый разгар военных действий берет г. Данциг. После окончания войны за польское наследство Россия начала в 1735 г. новую войну – с Османской империей. Унизительный Прутский мир 1711 г., по которому Петр I лишился Азова, Тамани, с таким трудом построенного Азовского флота, очень болезненно воспринимался в России. О нем не забывали ни при Петре I, ни при Анне. Командование армией было поручено фельдмаршалу Миниху.
Начиная войну с турками, он составил план, по которому армии предстояло воевать 4 года, занять Северное Причерноморье, Крым, Молдавию, Валахию и в 1739 г. войти в Константинополь. Этому грандиозному плану не суждено было осуществиться, хотя поначалу дела у русской армии пошли неплохо. Донская армия Ласси без труда взяла Азов, а 22 мая 1736 г. произошло историческое событие – впервые русские войска вступили в Крым. Надо сказать, что этому факту предшествовали столетия крымских набегов на Русь. Десятки русских городов были разграблены и преданы огню, сотни тысяч русских пленных были уведены татарами и проданы в рабство. Теперь настало время обезопасить Крым. С огнем и мечом прошли русские войска по Крыму в 1736 г. Татары, не в состоянии воспротивиться нашествию регулярной армии, бежали в горы. Успешно развивались военные действия западнее Крыма. Летом 1737 г. русские войска взяли крупную турецкую крепость Очаков. Но быстрого движения на Стамбул не получилось. Эта задача была трудновыполнимой: военную мощь турок еще не удалось сломать. Под угрозой того, что русские войска могут оказаться запертыми, их пришлось вывести с полуострова.
Портрет Б. Х. Миниха. Гравюра. 1844 г.
Летом 1739 г. Миних возобновил наступление. В начале июня 1739 г. он перешел Днепр, а 15 августа был уже за Днестром. Для отражения наступления русской армии главнокомандующий турецкой армией Вели-паша сосредоточил на позициях при Ставучанах все войска, которые мог собрать в регионе, включая хотинский гарнизон. Армия достигала размера в 70–90 тысяч человек в составе: 15–20 тысяч янычар, 8–20 тысяч спахов и сербеджей, 7 тысяч липканов и 40–50 тысяч крымских татар. Артиллерия армии состояла из 70 орудий. Русская армия насчитывала 61 тысячу человек при 250 орудиях, включая 85 полевых. В самом сражении «при ружье в строю» участвовало 48 тысяч человек.
Осада Очакова. 1737 г. Гравюра XVIII века.
Ожидая подхода армии графа Миниха, Вели-паша отправил татар в тыл русской армии, стараясь окружить войска противника. Турецкую кавалерию главнокомандующий разместил на флангах своей армии. Таким образом, для обороны основных позиций, растянутых на пять верст, Вели-паша оставил около 20 тысяч человек. Для обеспечения наилучшей обороны паша сконцентрировался на обороне западной части своих позиций, непосредственно прикрывавших дорогу на Хотин. Для организации обороны турки на этом направлении построили 11 батарей, вооруженных 60 мортирами и пушками, и соорудили тройную линию окопов. Окопы правым флангом примыкали к деревне Недобоевцы и имели протяженность в 3 версты. Последние работы на окопах производились в ночь на 28 августа, когда в район уже вышла русская армия. В результате левый участок окопов протяженностью в 2 версты вообще не был занят турецкими войсками.
Русская армия вечером 27 августа вышла к реке Шуланец, где встала лагерем. Произведя разведку, граф Миних убедился, что его армия плотно окружена. В тылу и с флангов русских окружали крымские татары и турецкая конница. Впереди Миних имел 20 тысяч турецкой пехоты, которая «в гористых местах, которые и без того собой весьма крепки и авантажны, положением весьма сильно ошанцевалась [окопались]». Но одновременно фельдмаршал отметил, что «неприятель пред своим правым крылом, против коего наша армия стояла, работу ретраншаментов и батарей продолжал, а левое крыло, которое, хотя и на авантажном месте [опасном для прорыва], однако, не ошанцовано было».
Взвесив сложившуюся ситуацию, осознавая неудачное расположение своего лагеря, который подвергался артиллерийскому обстрелу и нападениям конных отрядов противника, нехватку дров и фуража, невозможность обходного маневра, граф Миних «взял резолюцию 17-го числа на неприятеля в его лагерь напасть», сконцентрировав удар по левому флангу противника. Этому способствовало и настроение войск, которые по признанию графа, «показывали почти неслыханную к баталии охоту и весьма желали, чтобы к неприятелю как наискорее приблизиться». По составленному плану сражения часть армии должна была произвести отвлекающий маневр на правом фланге противника, а остальная армия нанести главный удар по левому флангу. Для отвлекающего маневра был назначен отряд генерал-лейтенанта Густава Бирона в составе гвардии, двух драгунских, трех пехотных полков и некоторого числа иррегулярных войск, общей численностью в 9 тысяч человек, при четырех гаубицах и 30 пушках.